О какой «заботе о себе» рассуждает философия, начиная с античных времен и вплоть до наших дней? Речь идет, в первую очередь, о способе установления отношения с самим собой, с собственным «Я». Но что это значит: войти в отношение к самому себе, озаботиться собственным существованием как своей собственной задачей?
Казалось бы, тема «Я» — простая, которая дана каждому вменяемому человеку вместе с его рождением. Но на самом деле вокруг этой проблемы идут философские баталии уже не одно столетие. И если посмотреть на историю, то само понятие «Я» появилось совсем недавно: только в XVIII веке это местоимение стало философским термином. Современный человек по большей части не знает, кто он. Возникающая здесь напряженность проявляется в самых разных формах и на разных уровнях – от проблем выбора жизненных траекторий до чувства заброшенности и вопроса смысла жизни. В ситуации современности появляются проблемы с персональной идентичностью, которые были неизвестны на протяжении большей части истории.
Пионером в области исследования практик себя был М. Фуко, наиболее ярко очертивший контуры своей концепции во 2-м и 3-м томе «Истории сексуальности», в небольшом, но ёмком по содержанию курсе лекций, озаглавленном «Герменевтика субъекта» (1982 г.), и ряде интервью, собранных под общим названием «Интеллектуалы и власть». М. Фуко был одним из тех, кто реабилитировал античное понятие epimeleia heautou – заботы о себе, επιμέλεια έαυτου, римское cura sui. Он предложил ее оригинальное прочтение как способ создания себя как произведения искусства, сформулировав, таким образом, принципы «эстетики существования» посредством определенной «культуры себя».
К программе прошлого года добавлено занятие, которое будет посвящено современной логике заботы о себе. Войти в отношение к самому себе, озаботиться собственным существованием как своей собственной задачей не означает редукции этой задачи к технэ, к набору определенных правил, выполнение которых гарантирует субъекту его собственное бытие. Однако в наше время имеет место техническая интерпретация заботы о себе, которая породила новую, так называемую «тренинговую культуру», во многом определяющую сегодня стиль заботы о себе. В чем же тогда состоит экзистенциальный вызов заботы? Требует ли забота от нас смелости и мужества: смелости быть частью чего-то большего, чем ты сам, и мужества «пользоваться своим умом» (И. Кант) без руководства со стороны кого-то другого? Готовы ли мы иметь решимость следовать логике заботы?...
Мы продемонстрируем в этом курсе, как от платоновской «заботы о себе» через августиновское размышление и до декартовского метода формируется та самая практика субъективации, которая привела к возникновению понятия самотождественного субъекта в XVII в., наследниками которого мы все являемся. От новоевропейского субъекта мы проследуем далее к субъекту травмы, условно – от Декарта до современной феноменологии. Мы проследим историю субъекта Нового времени от его рождения до его декларируемой с середины ХХ века смерти. После Декарта Я, сознание, самость, человек стало полагаться как некое безусловное начало, как необходимое – более того – условие всякого построения – философского ли, научного ли. Но как всякое начало, как всякий исток оно стало ускользать от собственной тематизации и возможности дескрипции. «Травмированный субъект» – так говорит о нем Рудольф Бернет, представитель новой пост-феноменологии. Он начинает с того, что «уже более столетия субъект умирает и вновь воскресает на сцене философской мысли», и выбирает в качестве отправной точки событие травмы – «быть субъектом – значит быть субъектом потерь самотождественности». Поэтому вопрос, который ведет Р. Бернета через Лакана и Левинаса, звучит так: «На что субъект может опереться, чтобы выжить и ответить в тот момент, когда то представление, которое он сформировал о себе самом, рушится, когда ему не хватает слов о только что пережитом?». Мы попытаемся ответить на этот вопрос, обращаясь к истории практик себя в античности, в эллинизме, в христианстве, и, наконец, в современности.
